Утрату нельзя прочесть — ее можно только почувствовать

Время давно перевалило за полночь, когда Якуб закончил чистить ствольную коробку от пистолета и откинулся на деревянную спинку кровати, устало потерев воспаленные от недосыпа глаза. Вокруг мужчины царил хаос из смятого белья не первой свежести, деталей разобранного оружия и пытающегося уснуть в ногах сенбернара, который возился и тяжело сопел каждые пять минут. Выглядел Шелдон не очень хорошо: вывалившийся из пасти шершавый язык и отрывистое дыхание говорило о том, что здоровенной лохматой собаке некомфортно жарко.
-Эй, пес. Может тебе лучше сегодня на полу переночевать? Твои слюни уже везде.
Невозможная духота уже начинала действовать на нервы. Окно в спальне было открыто нараспашку, на полную мощность гудел старый кондиционер - он работал с трудом, скрипя и подрагивая, лишь гоняя по комнате горячий воздух. Несмотря на довольно поздний час, в раскочегаренном солнцем городе все еще держалась высокая температура - до раннего утра прохлады можно и не ждать. Очередной порыв теплого ветра шевельнул занавеску и ноздри мужчины наполнил едва уловимый запах нагретого асфальта.
Пистолет Горак собрал машинально, зарядил патронами и отложил на прикроватную тумбочку. Из груди мужчины вырвался тяжелый вздох, когда сенбернар  снова начал ворочаться, подминая под свою тушу ноги хозяина. Голова была тяжелой и мутной, хотелось спать, а еще больше ополоснуться под холодным душем.
- Давай, слезай уже отсюда!
Недовольно засопев, пес грузно спрыгнул с кровати и попытался забраться под нее, но далеко не маленькие размеры позволили ему засунуть в захламленное пространство только голову. Тишину комнаты разрезал звон пустых бутылок, которые Шелдон случайно задел лапой, укладываясь на полу. 
Давно уже разрядившийся ноутбук был захлопнут и убран следом за пистолетом на тумбочку. Горак пытался посмотреть выпуск новостей несколько часов назад, но информация в голове никак не хотела укладываться в ровный поток рассуждений, и голос молоденькой ведущей по итогу стал похож на белый шум.   
Выключив светильник в изголовье кровати, Якуб стащил через голову футболку с символикой метал-группы и отшвырнул ее в дальний угол. Оставшись в одних боксерах, он подмял под голову подушку и вытянулся, тупо уставившись в потолок.
За окном проехала машина, и перед глазами мужчины лениво прополз отсвет от ее фар. Спать хотелось, но из-за состояния затяжного нервного переутомления недолгие часы отдыха больше напоминали тревожную дремоту. Голова была уже чугунной, а слипающиеся глаза щипало, словно в них насыпали песок. 
Горак попытался принять более удобную позу и повернулся на бок, но промокшая от пота постель больше напоминала поле боя, и мимолетная мысль об оставшейся в холодильнике бутылке пива постепенно стала навязчивой.
Сдавшись, Якуб все же  спустил ноги с кровати и, чертыхаясь, сел. Смахнул с лица остатки сонливости и направился на кухню, по пути перешагнув через спящую на полу собаку.
Небольшая квартира в старом спальном районе на окраине Праги была однокомнатной: и если в жилой комнате царил жаркий ад, то кухня встретила свежестью. Шершавый кафель холодил ступни, а морозный воздух из открытого холодильника приятно обдал разгоряченное тело. Несколько яиц, завалявшаяся пачка сосисок, всевозможные соусы и несколько бутылок с алкоголем - типичный набор холостяка, который не заинтересован ведением хозяйства.
Вожделенное пиво открылось с приятным пшиком. Несколько больших глотков, и мысли об аномально жарком Июле отошли на второй план.
Несанкционированная ночная вылазка оказалась настолько удачной, что детектив решил закрепить свой успех и выкурить перед сном еще несколько сигарет. Якуб включил свет, пытаясь вспомнить, куда положил зажигалку.
Но вместо зажигалки его взгляд нашел большую плюшевую игрушку, которую он забрал еще во время переезда из старой квартиры. Громадный, некогда белый заяц занимал большую часть угла кухни. Шелдон обычно любил спать на нем, таская из одной комнаты в другую, или слюнявить искусственный мех, в очередной раз пытаясь оторвать ему одну из лап. Если первые несколько лет Горак еще пытался отгонять псину от игрушки дочери и не давал ее портить, то в последнее время прекратил этим заниматься. Странно любить и беречь вещь, когда ее владельца ты не сберег.
Но сейчас игрушка находилась в совсем печальном состоянии: одного глаза не было, а на втором почти полностью содрана наклейка. Мех свалялся и пожелтел от сигаретного дыма. Сенбернару все же удалось отодрать ему лапу, и внутренний наполнитель вывалился наружу, торчал неровными кусками из всех остальных дырок поменьше.     
-Вот же чертов… - начал было мужчина, но его внимание привлекло что-то темнеющее среди поролона. Сев перед разодранной игрушкой на корточки, Якуб подался вперед, и его рука нащупала твердую обложку книги.
Отставив пиво в сторону, прямо на кафельный пол, он медленно повертел неожиданную находку в руках и нахмурился. Книга оказалась блокнотом, который практически полностью был исписан ровным и до боли знакомым почерком.
“Тереза Горак” -  было выведено на первой странице. Якуб с силой захлопнул дневник, но не двинулся с места. Так и продолжал сидеть, разглядывая находку. 
В его груди завозился демон - недобрый и жестокий, заставляя испытать тупой отголосок боли в области грудной клетки только от одной мысли, что желаемое было перед носом все эти годы. Горе ослепляет, но не лишает разума на десятилетие вперед. Похоже он уже просто не хотел его найти, пытаясь окончательно не превратил свою жизнь  в руины и погоню за призраками.
Бирюзовая обложка, девичьи наклейки и нарисованная рядом с именем роза- словно привет из прошлого, заставляющий ощутить хоть что-то, кроме опостылевшего мертвого холода.   
Сигареты вместе с пепельницей и зажигалкой лежали на подоконнике. Отчаянно захотелось курить.
Устроившись за кухонным столом, Якуб положил перед собой дневник Терезы и закурил свой “Мальборо”, отметив, что руки у него все еще дрожат.